Черкасов Андрей Борисович (1957 г.р.)

"Рисую где попало и что попало. Учительница в школе стонет - пол-тетради- уроки, пол-тетради - картинки."

Художник-монументалист по образованию. Закончил в 1982 г. Московский государственный художественный институт им В.И.Сурикова (мастерская проф. Ю.К.Королева, впоследствии-директор ГТГ) и работал по специальности в Комбинате монументально-декоративного искусства в Москве с 1982 по 1995 год.

Монументальные произведения, выполненные им лично по собственным проектам в Москве, Подмосковье и Юрмале (сграффито, т.е. резьба по цветной штукатурке, в клубе в/ч и общежитии МАДИ; роспись библиотеки в Москве на ул.Молдагуловой; бетонные рельефы бассейна санатория "Балтия" в Юрмале). Там же представлен и период с 1993 по 2007, когда художник занимался исключительно фарфором, а именно, созданием собственных моделей и форм и их росписью (в основном, подглазурной). Это: репортажные фото в мастерской в Тушино и на выставках (Лондон, Mall Galleries - 1998; Оружейная Палата Московского Кремля - 1999, Музей истории Москвы - 2001,2005, Музей А.С.Пушкина - 2004); эскизы как осуществленных, так и не выполненных еще проектов фарфора; сам процесс работы.

На выставке "Товарищества передвижных художественных выставок XXIвек (Санкт-Петербург)" в Елагинооостровском музее в Санкт-Петербурге была представлена коллекция полихромной подглазурной фарфорофой пластики двумя темами - "Город. Лето", и "Дом".

Решительное влияние на мастера оказала дружба с Хаяльдиновым Раисом (благодаря которому автор и поменял профессию монументалиста, и который своим неуемным любопытством в экспериментах, неизменным уважением к творчеству и абсолютной нетерпимостью к любой "недостаточности" и фальши - толкал вверх, когда все происходившее вокруг тянуло вниз). Тогда автор с друзьями только учился работе с новым для себя материалом, осваивал особую технику мазка в подглазурной росписи (где мгновенно впитывающий воду черепок требует особого "набора" кистью с палитры порошка краски).

Сначала были опыты в традиционных техниках декоративного фарфора (резьба по незатвердевшей отливке, лепка, роспись солями, надглазурная роспись золотом и т.д.). Между тем увеличивался "парк" своих собственных скульптурных моделей для литья, осваивалась технология (специфика изготовления пластилиновых и деревянных моделей, изготовление и обработка гипсовых форм, замешивание и литье шликера, обжиг и работа с муфельными печами и ее автоматикой, процесс глазуровки и зачистки...).

Тогда же, параллельно с синим кобальтом, в отсутствии доступных готовых фарфоровых красок, художник испытывал и собственные, на основе всех возможных художественных пигментов. В многочисленных пробных обжигах отсеивал и подбирал пригодные и удобные в работе составы, "по кирпичику" собирал цветовую гамму, составленную из смесей всего нескольких устойчивых к высокой температуре пигментов (сильно изменяющих в обжиге до 1300 град. свой цвет и химически взаимодействующих друг с другом, что дополнительно усложняет работу любого керамиста и привносит элемент непредсказуемости даже на завершающей фазе работы). Эти краски - оксиды железа, хрома, кобальта, марганца. Позднее добавились и другие цвета. Пропорции этих смесей корректировались от обжига к обжигу, пока гамма не устоялась и заняла место в банках с бирками и на палитрах из керамических плиток в стойке на рабочем столе..

Большая коллекция с полихромной росписью "Город. Лето" перекликается с другой известной серией "Город. Зима". Начиналась она с отдельных самостоятельных и функциональных предметов: шкатулок, штофов, флаконов и просто фигурок в форме деревенских домиков. Благодаря сомасштабности, они могли соединяться в небольшие группы. С самого начала это были изображения не каких-то реальных построек, а скорее - собирательный образ, воспоминания о российской провинции. На столе возникал новый город, но такой же, как сотни и сотни российских. И всякий, оказавшись в стороне от столицы, узнает в нем что-то знакомое с детства. И обитателей этого города можно было встретить повсюду - и двести лет назад и пять: бабы и старики, девки и парни, работники и дети, попы и пьяницы, баре и и крестьяне, собаки, лошади, гуси... И, если в лицах некоторых персонажей зритель угадывает черты Толстого или Гоголя, то только потому, что и Толстой и Гоголь - из того же теста, что и Иван Иванович и Марья Петровна.

Центром экспозиции "Город" является старый кремль. Что-то в нем от московского: Троицкая и Кутафья башни, собор Двенадцати апостолов, церкви Ризположения и Благовещения. Но изображение не точное, не буквальное - Дворец формой окон и крыши напоминает московский, и что-то похожее на Оружейную Палату сбоку от него, но и неискушенный зритель найдет множество отличий. На кирпичных зубчатых стенах - местами виды Москвы, местами что-то иное. Словом, это не макет. А появились эта группа моделей к выставке 1999 года в Оружейной Палате, ее более портретное изображение было выполнено по просьбе организаторов выставки.

У стен крепости - рыночная площадь с конкой, фонтаном, торговцами и городовым-участковым, зеваками, почтенными господами и медведем. Сбоку - набережная с пристанью, детвора на санках и лыжах, лихач в розвальнях, рыбак у лунки. За рекой - "промзона", тюрьма с "колючкой", железнодорожная станция с провожающими, "водокачка", конюшня, банька. На окраине слева - школа с гипсовым пионером во дворе, переезд на новую квартиру и грузовик у дверей, большой городской Собор. На другом конце - церковь с колокольней, крестный ход, уходящий из города странник- пророк. Автор не придерживается точного времени, потому что многое не меняется по сути и за века, он не настаивает на сиюминутной правильности, старается увидеть сущностное, базовое, вечное, понятное всякому.

Все эскизы, идеи, рисунок росписи - придумываются автором на каждом новом предмете заново, не компилируются и не повторяются, и в этом отношении - совершенно эксклюзивны. Изготовление красок, роспись, все технические работы по изготовлению форм, литью, глазуровке и обжигу и т.д., а также последующие фотографические работы и сопроводительные тексты - выполняются собственноручно и по собственным идеям.